75let1

Окончание. Начало в № 10 (11991)от 23 января 2018 года, № 14 (11995) от 1 февраля 2018 года, № 20 (12001) от 15 февраля 2018 года, № 24 (12005) от 24 февраля 2018 года, № 27 (12008)от 3 марта 2018 года, № 30 (12011) от 10 марта 2018 года.

Смерть от предателя

В колхозе все шло, как до оккупации: убирали, пахали, сеяли, доили коров… Оставались правление колхоза, бригадиры, заведующие, учетчики. Только новым было: староста хутора, в руках которого находилась вся исполнительная власть. И старостой назначен был единственный в хуторе единоличник Курданов, вступивший в колхоз уже перед войной. Шел он в старосты с радостью, держался меж хуторянами героем. Однако, должность эта стоила ему жизни, и не от наших он пострадал, а от самих немцев.

В оккупации находился бывший бухгалтер колхоза Филипченко. И вот однажды, никому не ведомо за что, он крепко поскандалил с Курдановым, который потом донес на него, и Филипченко забрали немцы. Чтобы спасти свою шкуру, Филипченко решил доказать немцам свою преданность предательством своих же хуторян. Он вернулся в хутор с немцами. Зашли в контору. Ключ от шкафа был у отсутствовавшего Авдеева, и Филипченко сбил ногою небольшой висячий замок, открыл шкаф и достал бумаги. Поковырявшись, он вынул лист и положил его перед немцами:

— Вот, пожалуйста.

Переводчик взял бумагу, посмотрел ее и вернул Филипченко.

— Читай сам, дядя, только не юли!

Немцы сели, Филипченко положил на стол у них на виду лист, прочитал, для какой цели и кем выданы 6 августа из кладовой колхоза продукты, а затем начал перечислить фамилии колхозников, значившихся в списке как партизаны, получившие эти продукты.

— Прихленко Анастасия – нет ее здесь, ушла; Крючков Василий – нету в хуторе; Чалый Федор – тут; Кучеренко Максим – тоже дома; вот Никитин Стефан, Андрусенко… А вот и Курданов – пожалуйста! – Филипченко подвинул лист к переводчику.

Переводчик посмотрел лист, свернул его и положил в карман. Ни с кем больше не поговорив, немцы уехали.

Присутствовавшие при этом наши колхозники предупредили партизан, что будет беда, что им надо немедленно уходить из хутора, но те не послушались, засомневались: «А что будет с нашими семьями?».

На следующий день немцы снова приехали в хутор, забрали всех пятерых и увезли в Советскую.

Потом их колонной, вместе с другими, прогнали мимо хутора в Армавир. Чалого в колонне не было. Он еще до ареста был больной и его, наверное, немцы пристрелил дорогой. Четырех других после прихода наших нашли во рву у Красной Поляны. Кучеренко, Никитина, Андрусенко привезли в хутор и похоронили на кладбище в братской могиле. Курданова никто искать не  стал.

Назначение старосты

После ареста Курданова хутор остался без хозяина. Вскоре приехали трое немцев и вызвали в контору Надю Багаеву – бригадира и члена правления. Первый ей вопрос: «Эвакуирован ли хуторской скот, так как раньше был дан такой приказ?». «Да», — ответила она твердо, хотя скот эвакуирован не был, что могло легко выясняться: стояли теплые дни и колхозники выводили коров на день во дворы.

Все находившиеся в конторе люди промолчали, в том числе и дед Мусий, бывший раскулаченный, прибывший в хутор в августе вместе с немцами.

«Кто тут мог быть старостой?» — задал переводчик второй вопрос. Подумала Надя: предложить деда Мусия – опасно, так как он может испугаться ответственности за то, что не эвакуировали скот, и тут же ее выдать.

— Кто знает, вроде бы и никого нет, один старики остались.

Переговорили немцы о чем-то по-своему и к ней:

— У вас какое образование?

— Два класса.

— Мы назначаем вас в хуторе старостой.

Вскоре в  хутор пришли наши. После освобождения состоялось общее собрание колхоза. Приехавшие обратились в зал с вопросом:

— Кто тут есть члены правления?

Сразу вскочил Филипченко:

— Товарищи! Мы шесть месяцев ждали того дня, чтоб так открыто можно было сказать «товарищи»… — И назвал членами правления Прихленчиху и тех, кто ему подпевал при немцах. И все молчат, а вдовы партизан плачут.

— Стой! – остановила Надя оратора. — Неправда! Не они здесь члены правления. Пусть скажут сидящие здесь вдовы погибших партизан, чем занимался Филипченко при немцах!

Филипченко забрали. Потом взяли деда Величко «за язык», «за краснопузых». Дали пять лет Каплуну за то, что выдавал по два центнера семечек бывшим кулакам – Федьке Кошелю и его «кагале»…

А. Прихленко