Вспоминаем войну и сохраняем память о героях
Больше восьмидесяти лет прошло с начала Великой Отечественной войны. Хочу поделиться с читателями своими воспоминаниями о том, как выживала моя семья в эти страшные годы.
Родом я с Украины
Вся моя родня, как и я, родилась на Украине в селе Топиловка. Сказочно красивое место на берегу речки Боровичка (приток Днепра). Река с песчаным дном, вода настолько чистая, что видны ракушки мидий. На том обрывистом берегу была высокая круча с выветренной стеной, с разными полосами: белый песок, краснозем, серозем с множеством гнезд птиц (щуры, ласточки).
За рекой луг больших размеров с глубокими озерами, холодной водой и красивыми кувшинками цветов, похожих на лотосы. За лугом широкий и могучий Днепр, а дальше лес. С другой стороны села не очень высокая гора с сосновой рощей, а дальше бескрайние поля степной равнины. И везде росли цветы: гвоздики, васильки, анютины глазки, ирисы.
В голодные послевоенные годы наша семья переехала на Кубань к старшему брату моего отца, который был бездетным и воспитывал отца после смерти родителей.
Отец, мама, сестры и брат, когда подросли, каждый год ездили в гости на родину. Я из-за учебы и других жизненных ситуаций откладывала поездку на потом, а когда собралась ехать, мама сказала: «Не надо ехать, пусть в твоей памяти останется родина такой, какой запомнилась в детстве».
Название села оказалось пророческим
Построили ГЭС, затопили луг, речку Боровичку и село. Для жителей на горе построили стандартные кирпичные дома, с ровными улицами. Вода затянута водорослями, а над водой летают комары. Но многие населенные пункты, предприятия, заводы были обеспечены электроэнергией.
На свою родину я никогда не возвращалась, хотя возможность была. По работе объехала весь Советский Союз. На Украине, опять же в связи с работой, была неоднократно в Киеве, Днепропетровске, Львове, Одессе.
Начало войны
22 июня 1941 года ровно в четыре часа Киев бомбили, нам объявили, что началась война.
Украина первой получила удар фашизма, и была оккупирована немцами самый длительный период. Народы Украины и Белоруссии пострадали больше других. Всех взрослых мужчин, кроме стариков, мобилизовали сразу. Моего отца оставили для эвакуации техники. Он имел удостоверения бригадира тракторных бригад и права тракториста-комбайнера.
Начали эвакуацию, перегнали технику к Днепру, построили переправу. Налетели немецкие самолеты, разбомбили все дотла. Отцу повезло, он остался жив и вместе с односельчанином пробрались в свое село. Населенный пункт уже был оккупирован немцами. Спрятались на чердаке магазина. Немцы сразу занялись угоном людей и крупного рогатого скота в Германию.
Среди солдат вермахта были разные люди, иногда и добрые. А эсесовские войска были страшными и карательными, даже маленьких детей топили в колодцах, поднимали на штыки, расстреливали. Евреев казнили сразу. Фашистов боялись все.
У моих родителей была корова с маленьким теленком. Животных забрали сразу, и отец, через маленькое чердачное окошко видел, как по большой дороге (в народе ее называли «шляхом»), в телеге везли теленка, а сзади на привязи шла наша корова.
В сарай, во дворе нашего дома, поставили немецких лошадей. Немец вермахта приходил каждый день, кормил, поил лошадей и заходил в хату. Мама осталась с двумя маленькими детьми. Он доставал из кармана фотографию молодой женщины с двумя детьми, показывал ее и говорил: «Капут Гитлер». Садился на стул, брал нас с сестрой на колени и, потряхивая ногами, катал. Когда мы болели, он приводил врача, и нас лечили.
Нас угоняли из Топиловки
В очередной день немец сказал маме, что все население угонят из села. Он спросил: «Согласна ли ты, что бы тебя в селе оставили поваром? Будешь работать?» Мама согласилась, но вскоре он вернулся и оповестил, что в селе не должно остаться и кошки.
Мы не могли идти со взрослыми на равных, и чтобы нас с сестрой не убили, мама нашла у селян тачку, усадила в нее и связала нас большим полотенцем. У соседки была одна девочка, договорились держаться вместе. Погнали всех, широким «шляхом».
Когда проходили мимо магазина, мама приостановилась и громко произнесла: «Куда нас гонят, сами не знаем». Вероятно, она знала, что отец прячется на чердаке. Отец, когда увидел, что нас гонят, готов был выскочить на улицу, но его держал односельчанин. Колонну мирных жителей сопровождали вооруженные немцы. Когда дошли до соседнего села, видели, что из-за хат кое-где выглядывают люди. Значит, жители этого села пока на месте. Соседка сказала: «У меня в этом селе живет сестра, давай искать случай незаметно выйти из колонны».
Местность была пересеченная, и нам удалось незаметно бежать. В одном из дворов стоял стог сена, за ним мы и спрятались. Когда колона скрылась за поворотом, соседка пошла к берегу реки и дальше к дому сестры. Мама ждала ее возвращения и в это время обнаружила в соседнем дворе немцев, там они устроили банкет. Неподалеку ходил вооруженный немецкий солдат. «Он нас видел, но ничего не предпринял, значит, не опасен», — сказала мама.
Нас могли расстрелять
Прошло много времени, но соседка так и не возвращалась. Вечерело. Немец подошел и сказал: «Матка, на хаус. Патруль». Могут расстрелять, понятно, откуда мы здесь появились.
Еще несколько раз подходил немецкий солдат со знакомыми словами. Наконец появилась и соседка. Вместе пошли берегом реки к сестре. Прошли немного. У одного из домов появились немцы, стали драться. К дому сестры нашей соседки дошли живыми. Потом рассказали, что в соседнем дворе была драка немцев, и один из них хотел нас расстрелять, а другой ему помешал.
Остальных наших односельчан и людей из других сел сгоняли на большую рыночную площадь села Боровица, затем планировали молодых и подростков отправить в Германию, остальных расстрелять. Партизаны мирных жителей освободили. Погибли немногие. Такие операции повторялись. Мои двоюродные братья и сестры постарше оказались в концлагерях и по окончании войны вернулись не все.
Мама с соседкой ночью пошли вдоль крутого берега реки на разведку в свое село. В нем соседский старик, когда всех угоняли, сказал: «Никуда не пойду, спрячусь, пусть здесь убивают». Зашли к нему, и он рассказал, что ночью видел в некоторых хатах дым из труб. То ли вернулись, то ли прятались. Многие прятались и до холодов жили в окопах в сосновом лесочке на горе.
Трудной и опасной была жизнь, но и в таких условиях противостояние немецким войскам оказывали партизаны и даже дети.
В селе временами появлялся незнакомый мальчик 10 — 12 лет по имени Гришка. Дня три бегает с другими по улицам, потом пропадает, и в эти дни взрываются немецкие склады, машины. Мама тоже рисковала. Как-то ночью кто-то стал царапаться в окно вроде кошки. Подошла, посмотрела – это Гришка. Пустила в хату, накормила, постелила на полу. На рассвете ушел. Когда в селе появлялись незнакомые, женщины кормили их, но в хате не оставляли, боялись, что и их расстреляют.
В нашем селе не было соотечественников, которые бы служили немцам. Везде подстерегала смерть. За хатой была выкопана яма, где прятались во время бомбежек. Однажды бомба была сброшена в огород рядом с хатой, и нас завалило землей. Соседка быстро собрала людей, и нас успели откопать живыми.
Воспоминания на всю жизнь
Отец пробрался к советским войскам. Служил в пехоте. Не любил рассказывать о войне. Но были такие ранения и такие обстоятельства, по которым мы, дети, постоянно задавали ему вопросы, и он нам рассказывал.
Передовой фронт. Основную тяжесть войны несла пехота. Самые горячие точки войны первыми доставались ей. Страшна война и страшно на войне всем. Перед боем всем солдатам давали 100 граммов спиртного и шоколад или кусочки сахара, для выживания в различных обстоятельствах после боя. Отец никогда не пил и после войны. В бой, как он говорил, нужно идти с трезвой головой. Но дурные привычки во все времена опасные, и те, кто выпивал лишнего, глупо погибали. Обычно ждут приказ о наступлении, а смельчак – «во хмелю» выскакивал из окопа и с криком: «Трусы, за мной» бежал навстречу к немецким позициям. Командир кричал: «Ложись, возвращайся, раскрываешь позиции. Буду стрелять». Если такой солдат не слышит – убивали. А домой посылали телеграмму, что пал смертью храбрых. Очень жаль, но было и такое.
Как-то перед боем отцу приснилась молодая красивая женщина. Проснулся, подумал смерть приходила. В бой шел со страхом, на трезвую голову. Во время боя следом за пехотой идут танки, затем самолеты.
В этом бою отец получил тяжелое ранение. Оторвало все мышцы голени правой ноги. Осколок прошел вдоль всей спины, снял мышцы, оставив след на всю жизнь. Голову защитила каска.
Пошли танки. Смотрит, наш танк едет прямо на него. В бою танкистам некогда рассматривать, кто или что под гусеницами. Пробовал двигаться в сторону – не может, сильная кровопотеря. Тело не подчиняется. Рядом лежал другой солдат, стал его просить, что бы тот оттащил его в сторону, спас от верной гибели. Однополчанин оттянул, спас жизнь. Этот бой проходил недалеко от нашего села.
Кто-то передал письмо с фамилиями раненых солдат, когда их привезли в госпиталь. Матери и жены пошли искать родных, чтобы их проведать. Долго ходили. Госпитали были в школах, клубах, конюшнях. Кто-то находил своих родных. Мама осталась одна и уже в последнем селе узнала, где еще располагается госпиталь. Пришла, стала спрашивать, но там мало кого знали по фамилии. Имен одинаковых много. Рассказывает приметы, а солдат улыбается: «Может, ты ко мне пришла». «У него коронка металлическая на переднем зубе», — продолжает мама спрашивать у солдата, а он поет. «Да, есть такой, сейчас вынесем», — сказали медсестры госпиталя. Вынесли отца на шинели во двор. Переговорили, и мама пошла домой. Отец после лечения вернулся на фронт. Закончил войну в Будапеште в 1945 году. Это о нем и не только о нем пели песню: «И на груди его сияла медаль за город Будапешт».
«За Родину! За Сталина!»
Одна пуля в коленном суставе оставалась долго после войны. Его каждый год вызывали в военкомат, но предупреждали, что будут перерезаны сухожилия, и в коленном суставе нога сгибаться не будет. На операцию отец не соглашался. Много лет жил с пулей. Рана гноилась и летом, когда вечерами мыл ноги, выдавливал из раны гной. Однажды вместе с гноем вышла и пуля.
Участвовал в операциях «достать языка» — взять немца в плен. Это было также опасно. В атаку шли с криком: «За Родину! За Сталина!» И что бы сегодня, не придумывали потомки, он говорил, что их крики были истинно от души. А легендарная песня «Катюша» на передовой пехоты служила вместе с ними.
Во время переговоров воюющих сторон выходили навстречу с белым флагом и музыкой или песней «Катюша». Все виды орудий в таких случаях молчали.
Слушала как-то рассказ певца Рината Ибрагимова. В разговоре с ним композитор Матвей Блантер рассказал, что на войне попал в плен, оказался в концлагере, а там немец из охраны играл на губной гармошке «Катюшу». Это было во дворе. Блантер подошел к нему и сказал: «Это я написал песню». Немец поверил и помог композитору сбежать из лагеря. Матвей Исаакович пробрался к своим и благополучно закончил войну и еще долго сочинял музыку к прекрасным советским песням.
Воины нашей многонациональной страны вместе защищали Родину, а война их еще больше сблизила. Мой отец всю войну прошел рядом с татарином Галюлиным. На фотографии «Бессмертного полка» они вместе. Во время войны семья Галюлина осталась в Ленинграде. После войны фронтовые друзья не встречались, но отец до последних дней жизни хотел узнать, осталась ли в живых его семья. К сожалению, в период жизни моего отца не было современных средств связи.
Ценности нашей жизни
Во время войны мы так изголодались, что до конца жизни никто и никогда не выбрасывал хлеб. Крошки со стола собирали в ладонь и в рот. В урожайные послевоенные годы, если оставались кусочки, сушили их на сухари и возили в деревню для животных. Помню, когда отец вернулся с войны, он привез два куска хозяйственного мыла и немного лапши из белой муки. Ничего вкуснее того супа из лапши, мне кажется и сейчас, я в жизни не ела.
Поколения нашей страны, прошедшие войну, и жившие в военные годы, всю оставшуюся жизнь старались защищать и сохранять мир на нашей земле. Только отражение правды в истории обеспечит сохранение мира, следовательно, благополучную жизнь людей в таком обществе.
Трогательная история
По работе я неоднократно бывала в городе Минске (Западная МИС). Была на мемориале «Хатынь» — объекте увековечения памяти всех жертв, погибших на белорусской земле. Погиб каждый четвертый житель. В деревне Хатынь всех жителей согнали в сарай, обложили соломой и сожгли. Маленьких детей утопили в колодце.
У меня сохранилась брошюра издания 1969 года. Чудом выбрался из пылающего сарая один житель И.И. Каменский и накрыл тело сына, прошитое пулями. Стоит памятник обгоревшему мужчине с мертвым подростком на руках, а на месте каждого подворья чернеют венцы срубов и над ними, как печные трубы на пепелищах – памятники, увенчанные колоколами. Рядом 54 черных мраморных небольших кубика с землей с мест деревень, также сожженных вместе с жителями. Общее число сгоревших деревень более девяти тысяч двухсот.
В брошюре пишется, что там свирепствовали головорезы мрачного фашистского палача Дирлевангера. Но остался в живых очевидец событий Иосиф Иосифович Каменский, и люди знают, что основными и самыми страшными карателями были бандеровцы, руководимые Григорием Васюра.
Мы чувствуем, как хрупок мир сейчас. Русские люди и оставшиеся вместе советские народы других стран разных национальностей должны беречь его, как хрустальный кубок в форме глобуса, завоеванный в той страшной Великой Отечественной войне. Нам и сегодня об этом напоминают и помогают те солдаты, которые победили в сорок пятом.
Мария ЛАСЬКО (фото предоставлено автором)